По итогам фестиваля «Киношок-2017», прошедшего в Анапе с 3 по 9 сентября, 3 награды, включая гран-при, взяли якутские картины «Хара Дьай» и «Кэрэл: Невидимая красота».


В отличие от членов гильдии киноведов, предсказуемо отметивших фильм «Язычники» московского режиссера Леры Сурковой, жюри конкурса полнометражного кино во главе с Александром Прошкиным ни на минуту не забывали, что фестиваль в этом году поменял формат и сфокусировал свое внимание на региональном (или национальном) кинематографе. В таком разрезе представить себе, что все награды возьмет московская лента, было бы невозможно. Победа Якутии - веский довод в пользу того, чтобы уже, наконец, рассказать о Сахавуде, который, по справедливому выражению Прошкина, мы себе даже не представляем.


Стоит, впрочем, заметить, что 2 награды фильма «Хара Дьай» (лучшая музыка и специальный диплом «За поиск оригинального изобразительного решения в жанре притчи») - смахивают на акт чистой благотворительности. «Хара Дьай» - бюджетный хоррор режиссера-энтузиаста Степана Бурнашева, к 34 годам успевшего снять 6 фильмов, среди которых зомби-апокалипсис и драма про якутских эмигрантов в Нью-Йорке. В «Хара Дьай» Бурнашев использует расхожие бытовые и мифологические сюжеты, незамысловатую компьютерную графику и бьет зрителя музыкальным обухом по голове. Да так, что дрожат кресла, в которых непроизвольно трясутся зрители. В этом смысле, конечно, музыка отрабатывает на все 100%.
Кстати, хоррор - очень востребованный в Якутии жанр, поскольку шаманизм, живущая в памяти поколений мифология, суеверие и поклонение природе подготовили благодатную почву для подобных картин. Но хоррор Бурнашева воображения не поражает: четыре разных байки о встрече людей с нечистью к концу оказываются немножечко принудительно связаны между собой. Тут есть и гадание на якутской самодельной уиджи, сделанной из ватмана и блюдца, и два галлюцинирующих с бодуна охотника, и изба-самобранка с молчаливой хозяйкой, у которой вместо ног копытца.


То ли дело «Кэрэл» Валентина Макарова и Ильи Портнягина - тоже не самая замысловатая картина, но художественно очень качественно выполненная и, так сказать, зрительская. Музыкальная драма про певицу Кэрэл, которая так сосредоточилась на карьере поп-звезды, что не заметила, как ее исключили из университета. Продюсер Кэрэл, искренне переживающий за ее будущее (и, что удивительно, не пытающийся никак ею воспользоваться) договаривается с деканатом о восстановлении Кэрэл при условии, что она отправится на три недели в деревню учить вокалу детей. В деревне Кэрэл знакомится со слепым музыкантом Айталом. Очень наивная и трогательная музыкальная история любви, лишенная не только заостренных конфликтов, но и какого-либо негативного взгляда. Не удивительно, что выбор жюри остановился на этом фильме - такого кино сегодня очень не хватает.


Последние пять лет в Якутии выходит примерно 15 фильмов в год - для региона с населением 460 тысяч человек это довольно-таки внушительный показатель. Кино в Якутии снимают все, кому не лень - от школьных учителей до охотников. Совсем недавно на фестивалях прогремела дебютная картина учителя начальных классов Дмитрия Давыдова «Костер на ветру», которая получила приз за лучшую драму на канадском фестивале ImagineNATIVE.

Еще один якутский учитель-режиссер - Прокопий Ноговицын. С наступлением короткого лета Прокопий резко начинает снимать кино, причем и документальное, и игровое, вовлекая в съемочный процесс жителей своей деревни. Для многих якутских режиссеров кино - это не работа, а страсть, хобби. Деньги они зарабатывают, не делая кино, а наоборот, чтобы это кино снять. Впрочем, заработать на снятых фильмах им все же удается. Не только с помощью хитрых маркетинговых ходов, как, например, уловка Константина Барашкова, в 15 раз окупившего фильм, снятый за 10 тысяч рублей (каждый проданный билет на показ фильма участвовал в лотерее, где разыгрывался трактор).


У якутских фильмов есть то, чего пока нет у российского кино - лояльные зрители и кинотеатры, готовые крутить отечественное кино даже в убыток. Впрочем, убытка-то особенно и нет, потому что якуты предпочтут якутское кино любого качества (даже если оно сделано на коленке и коленкой же снято) московскому. По словам режиссера самого дорогостоящего независимого фильма «Мой убийца» Костаса Марсана, «московское кино ничем не трогает якутов. Якуты хотят видеть родные лица, а актеров-азиатов в российском кино почти нет (наших актеров берут туда только на исторические роли). Они хотят якутских драм, якутских шуток, якутской любви. Душевные терзания московских офисных работников и клубной молодежи нам абсолютно не близки. Это как жизнь на Марсе. Даже истории про российскую провинцию нам непонятны. Слишком чернушные».